Курс лекций по древней и средневековой философии - Страница 118

118

Модерат. Неоплатоник Порфирий в своей "Жизни Пифагора" сообщает, что Модерат из Гадеса учил, что числа - средства выражения бестелесных образов и I первоначал. Будучи как бы воинствующим пифагорейцем, Модерат обвинял Платона в плагиате у Пифагора. И в то же время Модерат Гадесский якобы учил, что началом всего сущего является сверхбытийное единое (хен). О нем ничего нельзя сказать, даже то, что оно существует. Сказать, что первоединое существует, значит уже как-то определить его. Но всякое определение есть ограничение. Так что можно сказать, развивая мысль Модерата, что первоединое существует, не существуя, и не существует, существуя. В отличие от такого диалектического первоединого второединое как совокупность идей и третьеединое - космическая Душа, причастная и к первоединому и к второединому, определенно существуют, они бытийны. Однако учение об идеях и о космической душе - явно платоновское. G другой стороны, учение о первоедином, второедином и третьеедином - подход к неоплатоновской триаде (единое, ум, душа) Плотина. Создается впечатление, что Модерат был неоплатоником раньше самого основателя неоплатонизма Плотина. Это говорит о том, что Плотин строил не на пустом месте.

Никомах. Никомах из Герасы в римской провинции Аравия жил в первой половине II в. н. э. Никомах считался неоплатоником Проклом (V в. н. э.) одним из воплощений Пифагора. Сам Никомах - автор жизнеописания Пифагора. Оно не сохранилось, но, прежде чем кануть в Лету, оно оказало влияние на Порфирия и Ямблиха, также написавших жизнеописания Пифагора, которые до нас дошли. Никомах усиленно занимался математикой. Ему принадлежит, в частности, книга "Основания арифметики". Никомах - постпифагореец. Однако он и преднеоплатоник. Он думал, что началом всего сущего является единое (монас). Единое-монас - и ум, и бог-демиург. Бог-демиург-монас рождает из себя диаду (двоицу) как некую материю для творения космоса.

Нумений. Нумений (вторая половина II в. н. э.) из Апомеи считал себя пифагорейцем, но понимал пифагореизм настолько широко, что заносил туда и Платона, которому посвящал свои сочинения.

На самом деле Нумений - преднеоплатоник, живший на полвека ранее основателя неоплатонизма Плотина. Взгляды Нумения настолько близки к учению Платона, что было широко распространено мнение, специально оспариваемое учеником и последователем Плотина Порфирием, что Плотин все свое учение якобы заимствовал у Нумения.

Впервые Нумения упоминает Климент Александрийский в "Строматы". Отрывки из сочинений Нумения содержатся в трудах христианского теолога Евсевия (так же, как и отрывки из сочинений Аттика). Имеются также дошедшие до нас через Стобея свидетельства Порфирия и Ямблиха о некоторых пунктах учения Нуминия. О Нумений говорит Прокл в своих комментариях на платоновского "Тимея".

Нумений продолжил начатое Филоном Александрийским сближение древнегреческой философии в образе платонизма с иудейской мифологией. Имя "Нумений" - греческая транскрипция финдкийского или семитского имени. Нумений знал книги Моисея и раввинскую традицию. Для Нумения Платон - "говорящий по-аттически Моисей".

Нумений обожествил первые три числа натурального ряда чисел: 1, 2 и 3. Как и у Никомаха из Герасы, у Нумения единое (монада) и ум (нус) сливаются в первого бога. Первый бог неподвижен и самодостаточен. Он источник чисел. Второй бог самопротиворечив и двойствен. Как ум, направленный на самого себя, второй бог созерцает первого бога, умопостигаемое, а как ум, направленный против себя, второй бог тяготеет к материи с ее чувственной разнузданностью, отчего и сам становится чувственным и подобным сперматическому логосу стоиков - логосу, обсеменяющему материю. Но у Нумения второй бог (бог-создатель, демиург) творит прежде всего космическую душу - начало, середину и конец космоса. Эта душа - обожествленное число 3. Числу 4 соответствует природа. Она уже не бог.

Согласно Нумению, человек - двойственное существо. Его душа и низменна, и возвышенна. Низменной частью своей души человек погружен в природно-космическое, в материю, высшей же частью своей души человек соприкасается с первым богом, с нусом-монадой и в своей этой сопричастности с началом всех начал наслаждается высочайшим удовлетворением - состоянием душевного покоя и полной беззаботности как следствием приобщения к истинно вечному и надбытийному.

Таким образом, и постпифагореизм, и средний платонизм неслись двумя параллельными потоками к неоплатонизму, который вобрал в себя и платоновское единое ("хен"), и постпифагорейскую "монаду-диаду".

Самое же главное состояло в том, что и постпифагореизм, и "средний платонизм" видели в философии не цель, а средство - средство спасения, средство освобождения души от тела как высшего от низшего, а через освобождение от тела и освобождение от всего низменного чувственного мира. Ясно, что в таком случае место интеллекта, логоса, занимает мистическое самоуглубление, медитация, а затем и экстаз, когда погружение в себя переходит в свою противоположность - в исступление, в выход из себя в слиянии с высшим первоначалом.

Конвергируя друг с другом, постпифагореизм и средний платонизм составляли единый фронт борьбы идеализма, переливающегося за границы философии как разумного интеллектуального мировоззрения в область мифолого-художественно-религиозной парафилософии, против атомистического материализма Эпикура и Лукреция Кара и непоследовательного, пантеистического материализма Древней Стой. В период Ранней Римской империи эти две разновидности античного материализма уже были на исходе. В стоицизме, как мы видели, возобладал также идеализм. Так что постпифагореизм и средний платонизм во II в. н. э. боролись уже с прошлым античной философии, с ее славным прошлым.

118